Рок-звезды: сделано в Сибири

Автор: Андрей Соболевский

Источник: 1991г., «Тюменский Вестник», Новосибирск

Как пишут о рок-музыке? Естественно, по-разному Кто-то упражняется в публицистике и доходит до признания веры в Сатану. Кто-то играет в рокера и изъясняется с читателем на крутом тусовочном арго. Иные с таким же увлечением играют в консерваторских музыковедов; наиболее преуспевшие в академизме прикидываются политологами и культурологами.

Буду писать, как обычный человек из зала, мало знающий о личной жизни рокеров, еще меньше знающий о законах развития музыкальных жанров и ничего не знающий о Сатане.

Буду писать о двух категорически сибирских группах — КАЛИНОВОМ МОСТЕ (Новосибирск) и ГРАЖДАНСКОИ ОБОРОНЕ (Омск). Растущий список групп восточного рока ими лишь открывается — по праву. МОСТ записывал в своей студии Стас Намин: Стас знает, кто идет в году. У ГО репутация более скандальная, подпольная, но слух-то идет по всей стране великой, и партизанский имидж ОБОРОНЕ лишь на руку. Если группа и поныне ухитряется петь настоящую крамолу, значит, она чего-то стоит. Буду писать о лидере МАЛИНОВА МАСТА Диме Ревякине — сверхчеловеке НЭТИнского (из Новосибирского электротехнического института) происхождения. Он, разумеется, не супермен, а именно ницшеанский «юберменш», сгусток свежей жизненной воли, восставший над людишкиными заботами.

Ревякин на сцене меньше всего похож на рок-звезду. Стоит в белой рубахе смертника, и самой душой поет языческий юноша, которого по идее должны звать Светомир или Гюндэльф, а не Дима. Ревякинские песни пронизаны мистикой доцивилизации. Сплошь Лев Гумилев, а то и Джон Р. Толкин — куда ни кинь взор, простираются девственные равнины, залитые горячей кровью героев и уставленные их же могильными курганами.

Как ни странно, в этом туманном мире располагаются юные существа, отнюдь не восставшие из погребений. Ревякинские «внуки Святослава» — то сибирские гопники, прущие «по проспекту шупать клевых дев» («Кто нас воспитал?»), то жизнерадостные и чуть хипповатые персонажи («Сансара»). В общем, сплошная диалектика исторического и современного, а также возрастного и социального. На песнях МОСТА впору диссертации защищать.

Впрочем, фанаты КАЛИНОВА МОСТА не похожи ни на членов ученого совета, ни даже на привычную околороковую пестроту. Случайны, весьма случайны были на выступлениях группы скороспелые подростки-атлеты и проклепанные насквозь металлисты… Зато из толпы выделяется группа юношей и дев с тихими, светлыми лицами и этнографическими деталями туалета: пестрыми налобными повязками, холщовыми сумками с бахромой. Как правило, их одежда украшена солнечным ликом. А запоет Дима Ревякин какой-нибудь хит — и возреет над залом белое знамя с таким же Красным Солнышком… …

И поневоле порадуется душа человека, даже не искушенного в рокерской групповщине. Ибо настолько искололи глаз флажные трехцветия, орлы, звезды, свастики, колокола, серпы и молоты, что древнее солнышко приходится очень кстати. В этом, видать, и заключен секрет успеха: КАЛИНОВ МОСТ, не отвернувшись от страхов и боли, привнес в их осмысление дохристианскую ярость. А от язычества, от туманных культов и богатырской прямоты лежит прямой путь в страну почти неведомой нам девы Радости. И там, под кругом вечного солнечного колеса (опять приходит на ум «Сансара»!), страстишки современности есть ничто. Там трава зелена, дети беспечны, девчонки красивы, юноши свершают подвиги, облака тянутся и тянутся над вековечными землями… Похоже на раннего Рериха и таитянского Гогена одновременно… И никакого вам Ельцина!

Если в ваш город приезжает ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, то можно гарантировать такие сопутствующие события, как усиление нарядов милиции до степени пограничных, а также буйные протесты местной «Памяти». У ОБОРОНЫ трогательно устойчивая симпатия к патриотам.

Общество «Память» — русский террор.
Праведный палец нащупал курок.
Щедро наточен народный топор.
Завтра наступит безвременный срок…

Вообще ГО вызывающе политична. Все бегут от социальности, а у автора песен ОБОРОНЫ Егора Летова каждая строчка пропахла этой поганью, ибо ею пропитана вся наша жизнь. К сожалению многих, Летов видит нашу пламенную страну такой, какая она пока что есть. Сплошь грязь, пустыри, дымы, усталые, злые воспитанники детсадов, заледенелые лужи, военные городки, фригидные больные женщины, сгустки исторической крови, законсервированные лагеря, бесноватый снег, помойки… А надо всем этим делом — кумачовое одноцветье с призывами к борьбе и бдительности.

…А моя судьба захотела на покой,
Я обещал ей не участвовать в военной игре,
Но на фуражке на моей — серп и молот, и звезда.
Лихой фонарь ожидания мотается -
И все идет по плану!
Все идет по плану!!!

Дмитрий Ревякин насытил свою реальность реликтовой психологией витязя — и вся прочая реальность пала под ударом его короткого бронзового меча. Егор Летов пришел на следующий день и увидел на месте схватки зловонный труп, облепленный мухами. Летов поднял глаза — и увидел то же самое, лишь изредка завешенное транспарантами, впрочем, такими же истлевшими и гадкими. Преемственность? Как хотите…

Ревякин уничтожил повседневность не из жестокости — он просто расчищал себе путь.

Свято место не бывает в чистоте,
Смрадным ветром затопили берега,
Гнойным прахом пропитали чернозем,
Табаком закоротив хмельные ноздри…

Как истинный шекспировский могильщик, Летов иногда не прочь поерничать, но ерничанье приобретает благодушный облик политчастушки:

Нам не страшны Алма-Ата и события в Польше,
Ведь геройских патриотов с каждым днем все больше,
А для контры для матерой вроде Лехи Валенсы
Мы по-новому откроем Бухенвальд и Освенцим!

Не Брехт, конечно, и даже не Гундерман. Но и что с них взять, с могильщиков мирового пролетариата?.. Могильщики вообще народ грубоватый и с чудинкой. Звучания у ГО никакого, инструменты вечно перетянуты изолентами да веревочками. В текстах то и дело проскакивает крепкое слово: но не для куражу, а потому; что вылетает там, где у каждого вылетит, причем и не такое… …

И то что так же, как кладбищенских работников, ГО никто не любит. Не любят аппарат, люберы, КГБ, «Память», МВД, священнослужители, военные, поклонники ЛАСКОВОГО МАЯ, патриоты, институтки — это и понятно. Но также ГО не любят многие «старые рокеры»: каждый за свое. Не любит ГО даже всесоюзные рок-арбитр Артем Троицкий, назвавший в «Литгазете» аудиторию группы «полуинтеллектуальными любителями социального эпатажа». Тут поневоле вспомнишь Марксову аксиому о бытии, определяющем сознание: с чего московскому обозревателю почувствовать запах «потных шинелей без знаков, различий»?

Не любят могильщиков, но без них вокруг еще больше смрада и смерти. …Вот и готовы два портрета, и как рамка — вопрос: «А что же в них, собственно, сибирского?». Но Сибирь — не кедровые дали и не шаманизм (хотя Летов, и Ревякин иногда здорово камлают!), не простодушие и не областническое бунтарство. Зато великая Сибирь может наполнить человека жгучей, накопившейся за столетие энергией. А убогая Сибирь может зарядить его брезгливой яростью.