Егор Летов: «Нас хотят сделать частью попса»

Автор: Дмитрий Сидоренков

Источник: 1991 г., журнал ДРАЙВ, Ленинград.

Д. Сидоренков: Егор, есть ли у тебя какие-то песни, о которых тебе не хотелось бы вспоминать?
Е. Летов: Да трудно даже сказать — видимо, нет все-таки. Ну если и есть. Те самые ранние, которые даже, может быть, и не записаны — годов 82- 83-го. Но и то я о них сейчас вспоминаю очень хорошо, потому что это курьез: т. е. я бы очень хотел, чтобы они, по возможности, были записаны. Мы в 1989 году осуществили запись Посев 1982-1985 — это как раз те самые детские песни, которые Мы никуда не включали.

Д. С.: Согласен ли ты с бытующим мнением, что ГО — это Егор и плюс кто угодно?
Е. Л.: Видимо, да, потому что группа называется не то что по лидеру, а той идее, которую она выражает. Если мыслить по сути, глобально, то ГО, или вот наша тусовка, наш Панк-клуб (имеется в виду Всесибирский Панк- клуб, организованный при участии Егора Летова в 1988 году. — Прим. автора, представляет собой одно детище. Это Янка, группа АНАРХИЯ, это АРМИЯ ВЛАСОВА, это группа КОММУНИЗМ. Довольно много команд. У них может быть одна ритм-секция, один гитарист, или состав может между собой меняться. Музыканты, в общем, одни и те же. Так, гитарист Янки играет в ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ одновременно. Дело не в этом. Просто каждая группа, которая называет себя группой, представляет некоего лидера, чьи песни она поет и чьи идеи она выражает.

Д. С.: В интервью для «Урлайта» ты назвал Армагеддон — Попс лучшим вашим альбомом. В течением времени что-нибудь изменилось?
Е. Л.: Изменилось. Лучший альбом у нас это Русское Поле Экспериментов.

Д. С.: Как раз вопрос по поводу этого альбома: в чем состоит суть твоих сольных проектов, т. к. в них в принципе отражены старые записи, но в новых аранжировках?
Е. Л.: Что ты понимаешь под «сольными проектами»? Русское Поле Экспериментов — это электрический альбом, а не акустический. Тот акустический вариант, который ходит в Ленинграде, это вообще не альбом, это бутлег. Когда я был очень болен, я записал его у Фирсова (Сергей Фирсов — звукорежиссер студии звукозаписи Ленинградского рок-клуба. — Прим. автора). У меня тогда насморк был… Так что это была курьезная запись. А о сольных проектах трудно говорить — это не сборники, просто у ГО есть две ипостаси: одна электрическая, а другая акустическая. Электрическая — это полное самовыражение, именно то, что мы доводим как идею до конца; а акустическая — это то, что приходится играть, потому что нет других возможностей. То, что играется на кухнях, — вот это акустика. И поэтому я специально записал впоследствии акустический альбом — в прошлом году, в декабре, — потому что понял, что это некая не то что данность, а просто необходимая часть того, что мы делаем.

Д. С.: И последний вопрос. Как ты думаешь, в каком направлении будет развиваться ГО, скажем, лет через 10? Чем ты вообще будешь заниматься?
Е. Л.: Сразу хочу сказать, что никак не планирую жизнь вообще. А судя по тому, что с нами происходит, с нашим именем сейчас — то, что нас крутят по радио без нашего ведома, судя по тому попсу, в который мы погружаемся, в котором нас буквально просто топят, видимо, мы перестанем давать концертные выступления. Либо будем давать их очень и очень редко. Это раз. Во-вторых. Последние записи мы не тиражируем. Мы записали осенью альбом, судя по всему, возможно, что даже самый главный. В него вошли последние песни Селиванова, нашего гитариста, который погиб, мои, Янки и Кузи Уо. Так вот этот альбом мы решили не тиражировать вообще. (Речь идет о цикле Хроника Пикирующего Бомбардировщика). Посуди, весь наш андеграунд стал одной из частей массовой культуры, одной из граней официоза. А то, чем я сейчас занимаюсь, это… не знаю, как сказать, может быть, аккультные дела. Это можно по-разному называть — мистикой или нет; просто то, чем я сейчас занимаюсь, это скорее в области религии лежит, именно в области аккультных или первобытных религий. Этим летом — я просто жду весны и лета — я уезжаю в леса, и, возможно, даже… возможно, что я не буду больше заниматься рок-музыкой вообще.